Yume Juuya или "10 ночей грез"

[HOLiCsekaii]

Наверное только ленивый не заметил, что в последней главе Ватануки упоминает известное (в смысле японцам известное) произведение под названием Yume Juuya, и сравнивает свою жизнь с ним. Но что ж это такое на самом деле?

любопытнымчитать дальше

Произведение "10 ночей грез" (1908) и правда существует, его автор Нацумэ Сосэки. А само произведение представляет собой ряд небольших рассказов-зарисовок, который являются снами либо автора, либо главного героя автора (надеюсь, это не столь важно), повествование ведется от первого лица, а каждая часть начинается словами "Я видел сон". По книге также был поставлен одноименный фильм.
Чтобы было понятнее о чем же ведется речь, рискну привести здесь перевод первого сна, который к манге имеет непосредственное отношение. Сразу предупреждаю, что не претендую на звание выдающегося переводчика (с английским я на большое ВЫ), поэтому, кому поверхностного ознакомления мало, можно проследовать сюда
В случае, если этому здесь не место, напишите, и я удалю

***
Я видел сон.
Я сидел, сложив руки на подушке, а предо мной лежала женщина, очень тихо она прошептала, что умрет. Её длинный волосы покрывали подушку, а среди них проступали мягкие очертания овала ее лица. Глубоко в ее чистых белых щеках был сокрыт легкий румянец цвета теплой крови, цвет ее губ был естественно красный. По ее виду невозможно было сказать, что она может умереть. Но точным оставалось то, что ее тихий голос вещал о приближающейся смерти. Естественно, я подумал: "Не умирай". Тогда, наклонившись, я посмотрел на нее и спросил: "Неужели это правда? Ты скоро умрешь?"
"Да, я умру", - сказала она, широко распахнув глаза. Эти большие глаза в обрамлении длинных ресниц были абсолютно черные. А в глубине ее зрачков я ясно видел свое отражение.
Наблюдая за свечением в глубине ее темных глаз, которые казались почти прозрачными, я подумал «Пусть даже и так, разве может она умереть?» Я осторожно приблизил свои губы к подушке и сказал: «Я не думаю, что ты умрешь. Я уверен, что все хорошо». Она широко раскрыла сонные черные глаза и сказала все тем же тихим голосом: «Но я умру и этого не избежать».
«Ты можешь видеть мое лицо?» - я продолжал настаивать. «Могу ли видеть? Оно ведь было отражено там, правда?» - ответила она и улыбнулась мне. Я затих и поднял лицо от подушки. Сложив руки на груди, я задумался, неужели ей правда суждено умереть.
Прошло время, прежде чем она заговорила вновь.
«Когда я умру, прошу, похорони меня. Вырой яму большой раковиной устрицы. Возьми обломок упавшей с неба звезды и установи как надгробие. А затем, пожалуйста, жди у моей могилы, потому что я вернусь, чтобы увидеться с тобой».
Я спросил, когда она сможет вернуться.
«Ведь солнце восходит, а затем садится. Красное солнце проходит с востока на запад, поднимаясь и опускаясь снова. Можешь ли ты ждать, пока оно идет с востока на запад?»
Я ничего не сказал, и только кивнул в ответ.
Её тихий голос стал громче, и с уверенностью она сказала: «Прошу, жди сто лет. Сиди и жди у моей могилы одну сотню лет, и я непременно вернусь к тебе».
Я ответил, что буду ждать. Тогда образ, что я ясно видел в ее глазах, стал рассыпаться, как рябь разбивает отражение в стоячей воде. Она думала, что сумеет это остановить, и плотно сомкнула веки. Из-под ее ресниц по щекам растеклись тонкие ручейки слез. Она умерла.
После этого я отправился в сад и вырыл яму с помощью устричной раковины. Это была большая раковина с гладкими и острыми краями. И с каждым гребком лунный свет отражался от обратной стороны ее створки. Я ощущал запах сырой почвы. Вскоре яма была вырыта, и я погрузил девушку в нее. А затем осторожно засыпал сверху мягкой землей. И каждый раз, когда я переворачивал раковину с землей, лунный свет отражался от обратной стороны ее створки.
Я принес обломок упавшей звезды и установил на могилу поверх свежей земли. Обломок был круглым. Я подумал, что, когда звезда падала с небес, ее углы должно быть стерлись и стали совсем гладкими. Пока я нес звезду и устанавливал ее, моей груди и рукам стало немного теплей.
Я сел на мох. Скрестив руки и смотря на могильный камень, я думал, каким же для меня будет это ожидание, что продлится ближайшие сто лет. Вскоре, как она и говорила, солнце появилось на востоке. Большое, красное солнце. И вновь, как она сказала, оно скоро оказалось на западе. Все такое же красное, солнце зашло. Я сосчитал «один».
Я подождал, и опять багровое солнце медленно начало подниматься. Затем оно медленно опустилось. Я снова сосчитал «два».
Я не уверен, как много раз я видел красное солнце с тех пор как сосчитал «один» и «два». Почти неисчислимое количество солнц прошло над моей головой, сколько бы я не считал. Не смотря на это, сто лет все еще не прошло. В итоге, я посмотрел на камень, покрытый мхом, и подумал, что она просто могла обмануть меня.
И в тот же момент, из-под камня навстречу мне потянулся зеленый стебелек. Я наблюдал, как он становился все длиннее, пока не остановился напротив моей груди. Я подумал, что все закончилось, но на вершине плавно раскачивающегося стебля появился удлиненный тонкий бутон, мягко раскрывший свои чуть изогнутые лепестки. Белоснежная лилия у моего носа источала аромат, что проникал до самых костей. Упала роса, и бутон, покачивался под тяжестью собственного веса. Я приблизил голову к цветку и поцеловал белые лепестки, влажные от прохладной росы. Потом я отстранился от лилии и, бездумный, устремил свой взгляд в далекое небо, где сверкала одинокая утренняя звезда.
В этот момент я осознал, что сто лет наконец прошло.